Связанные одной кровью. Биография «Все награды сына пропали»

Гусеницами по сердцу

Они стали главным символом августа 1991 года. Одни их считали последними Героями Советского Союза, другие - первыми Героями России.

Дмитрий Комарь, Владимир Усов и Илья Кричевский погибли 25 лет назад, в ночь на 21 августа 1991 года, во время августовского путча.

На въезде в тоннель под проспектом Калинина (ныне Новый Арбат) на Садовом кольце они пытались остановить колонну бронетехники Таманской дивизии, которая выполняла указания военного коменданта Москвы, назначенного ГКЧП.

24 августа 1991 года их хоронила вся страна. Состоялся траурный митинг, трансляции шли по всем центральным каналам. Спустя годы годовщину августовского путча вспоминают уже без всякого пафоса и официоза. Более того, все больше становится сторонников ГКЧП, и даже звучат призывы поставить памятник «путчистам».

Накануне круглой даты спецкор «МК» узнала, как живут семьи «защитников демократии» и какими они помнят своих близких.

По приказу министра обороны Язова в Москву были введены войска и спецподразделения КГБ.

«Все награды сына пропали»

Дмитрию Комарю было только 22 года.

Со дня гибели сына прошло 25 лет, а для меня все как будто было вчера, - говорит Любовь Комарь. - Дима был моим первенцем. Из трех детей он мне был ближе всего. Муж у меня военный, сутками пропадал на службе, и по поводу всех житейских дел я советовалась с Димой. Помню, когда забеременела третьим ребенком, спросила не у мужа, а у Димы: «Хочешь брата или сестру?» Он говорит: «А ты хочешь?» Я в ответ: «Хочу. А ты поможешь?» Димка расплылся в улыбке: «Помогу!» Он потом на свидания с девочками ходил, одной рукой толкая коляску с Алешей, а другой крепко держа за руку Таню. С ними двумя и на футбол бегал. Стал для них и отцом, и нянькой.

Дима Комарь мечтал стать летчиком. Ездил на аэродром в Чехов прыгать с парашютом. Прошел три медкомиссии, но на последнем этапе у него обнаружили нарушение в проводящей системе сердца - утолщение пучка Гиса.

Когда Дима был маленький, мы жили в военном городке под Рузой в финском домике, который строили еще пленные немцы. Пока растапливали печь, приходилось ходить в шубах. Дима за три года семь раз переболел воспалением легких, что дало осложнение на сердце.

На недуг Дмитрий не обращал внимания, продолжал тренироваться, и, удивительно, его признали годным для службы в ВДВ. В 1986 году он попал в учебку в Литву, в Гайжюнай.

Я ездила на его выпуск из учебного центра. По своим каналам узнала, что одна рота попадает в Таджикистан, другая - в Чехословакию. А рота сына - в Афганистан, где тогда шла гражданская война. Попыталась было уговорить сына перевестись, он сказал как отрезал: «Ребят не предам».

В Афганистане они сопровождали колонны с бензовозами. Были практически живыми мишенями. Душманы их расстреливали из засады в упор. Сын был дважды контужен, переболел желтухой. Из 120 человек их роты в живых осталось не больше 20.

Домой Дима Комарь привез три медали, в том числе «За боевые заслуги», благодарность от правительства Афганистана. Устроился работать водителем автопогрузчика. А 19 августа 1991 года страна увидела на телеэкранах «Лебединое озеро» и узнала аббревиатуру ГКЧП. Самопровозглашенный Госкомитет по чрезвычайному положению, выступая против перестройки и проводимых реформ, предпринял попытку госпереворота. В Москву были введены войска и спецподразделения КГБ.

Мы жили тогда в военном городке в Истре. По телевизору показывали митинги и баррикады. Дима был далек от политики, помню, сказал мне: «Мне там делать нечего. Я навоевался в Афгане на всю оставшуюся жизнь». Но во вторник, уезжая с работы, сын услышал, как вице-президент России генерал Александр Руцкой призывает всех воинов-«афганцев» на защиту «Белого дома». Взывал к их чести, разуму и сердцу. А «афганцы» - это ведь особый народ, по сути, братство, друг за друга готовы идти и в огонь и в воду. Встали и пошли за Руцким как на войну. Потом мне Гена Веретильный, который сам был ранен, рассказал, как развивались события в ту страшную ночь.

Около полуночи военные на бронетехнике продвигались к Белому дому - резиденции новой российской власти. (По версии следствия, колона с порядком комендантского часа двигалась в сторону Смоленской площади в направлении от Белого дома.) Путь им около тоннеля под Калининским проспектом перегородили сдвинутые троллейбусы и грузовики. Дмитрий, служивший в ВДВ, запрыгнул на одну из БМП с бортовым номером 536 и попытался закрыть брезентом водителю смотровую щель, чтобы не пропустить машину дальше.

Дмитрий Комарь.

Механик-водитель стал совершать резкие маневры. Ударился бортом о колонну, раскрылся десантный люк. Дима сунулся туда, и в это время офицер в него выстрелил. Он ранил сына, Дима был еще живой, зацепился ногами за люк. Машина рванула назад, волоча за собой беспомощное тело сына. Ему на помощь ринулся Володя Усов. Механик-водитель дернул машину, БМП переехала и Володю, и Диму.

Рядом стоящий Илья Кричевский начал кричать: «Что же вы, с…, делаете? Вы двоих уже убили». Тогда офицер выстрелил ему прямо в лоб. Это случилось в течение 20 минут, с 0.20 по 0.40. Трое погибших. Сначала в документах было написано, что экипажам выдали холостые патроны. Потом стали говорить, что ребята погибли от неприцельных предупредительных выстрелов вверх через люк и рикошета…

То, что сына нет в живых, Любовь Комарь долго не могла осознать. Сказался шок.

Я пришла на работу, мы должны были ехать в командировку в Горький. Но машина внезапно сломалась, как будто некая сила пыталась меня остановить. Тут прибегает начальник отдела кадров Надя с опрокинутым лицом. Я спрашиваю: «Мама?» Она качает головой. Я не могла подумать, что беда случилась с сыном. Он мне накануне позвонил из Москвы, сказал, что задержится у одноклассницы. Я была спокойна за него. Потом меня подозвали к телефону, мужской голос сказали: «Ваш сын мертвый». Я отозвалась: «Как мертвый?» На том конце раздраженно ответили: «Вот так. Лежит на полу». Это был работник Истринской мебельной фабрики, где Дима раньше работал. Потом я разговаривала с этим человеком, он не поднимал на меня глаза.

После страшного сообщения я плакать не могла. Меня привезли домой, я спокойно рассказала домашним о случившемся… Но сама так до конца и не осознала, что старшего сына больше нет. Уже потом меня начало трясти и колотить…

Дмитрия Комаря, Владимира Усова и Илью Кричевского хотели похоронить на Красной площади.

Я сказала: «Ни за что! Только на кладбище». Решили: раз ребята погибли вместе, то и лежать должны под одной плитой. Они нашли упокоение на Ваганьковском кладбище. Володю Усова я так и не видела, его хоронили в закрытом гробу. По Диме тоже проехалась БМП. Из морга пришли специалисты, взяли фотографии сына, чтобы «слепить» (восстановить) ему лицо. Диму хоронили в парике, это были не его волосы.

Каждые три часа Любови Ахтямовне вызывали «скорую», делали один укол за другим.

Накололи так, что началось воспаление, инфильтрат. На 9-й день после смерти сына пришлось делать операцию, мне выкачали 750 граммов гноя. Но физическая боль в чем-то приглушила душевные муки. Когда Дима погиб, только Таня с Алешей удержали меня на этом свете.

Любовь Комарь признается, что после смерти сына у нее изменилось восприятие действительности.

На юбилей мне подарили красивые настенные часы. После того как Димы не стало, я не могла уснуть, когда они работали. Мне казалось, что они очень громко тикают, их звук эхом отдавался у меня в голове. Хотя раньше я при этом спала и не замечала их хода. Теперь эти часы у меня стоят незаведенные, украшают интерьер.

Президент своим указом посмертно присвоил «защитникам Белого дома» звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда». Их семьи получили от ВАЗа подарок - «Жигули».

Правительство Москвы выделило семье Дмитрия Комаря 3-комнатную квартиру в престижном районе столицы. Родители стали получать солидную пенсию за погибшего сына.

- Обиды на военных не осталось?

Они выполняли приказ. У «путчистов», может, и были благие намерения, они искренне хотели улучшить жизнь в стране. Но действовали непродуманно. Их самая большая ошибка была в том, что они ввели в столицу бронетехнику. Армия не должна быть жандармом своего народа, она должна его защищать.

Отец Димы Комаря, Алексей Алексеевич, будучи военным, очень тяжело переживал смерть сына. Личная трагедия наложилась на служебные неприятности.

Муж служил в войсках ПВО, защищал небо Москвы, был начальником штаба. И в его дежурство на Васильевском спуске на легкомоторном самолете приземлился немецкий пилот-любитель Матиас Руст. А муж тогда не мог дозвониться ни до кого из генералов, кто был в бане, кто на рыбалке. Виноватым сделали его. В 47 лет его отправили на пенсию. Муж считал, что его несправедливо уволили из армии. Расслабился. Больше нигде ни дня не работал.

У Любови Комарь из всех наград и наградных документов сына осталось только удостоверение на «Золотую Звезду» и приказ.

Все награды Димины пропали. Муж на 9 Мая пошел показать их знакомым, и его ограбили, - говорит Любовь Ахтямовна.

Бывая на Ваганьковском кладбище, на могиле сына, Любовь Комарь вспоминает, о чем мечтал Дима.

У него была девушка Маша, он собирался жениться. Хотел, чтобы у них была отдельная квартира. Мы с Машенькой дружим и по сей день, встречаемся с ее мужем и детьми. Недавно вспоминали, как Дима, отдыхая в Лазаревском, спасал людей после схода мощного селя. Пострадавшим отдал и свой номер на турбазе, и свои карточки на еду. Сам был голодный, спал на полу. Он всегда защищал обездоленных. Я сама такая. Мне дед, полный кавалер Георгиевского креста, говорил: «Мимо несправедливости не проходи». А Дима был копией деда. Он был кудрявый, и у Димы, единственного из трех детей, были волнистые волосы и характер дедов.

Августовский путч случился 25 лет назад. Многое теперь видится по-другому. И все чаще можно услышать вопрос: «За что умирали «защитники Белого дома»?

Ребята тогда погибли не зря, - говорит Любовь Комарь. - Кто-то должен был остановить эти танки, это безумие. Их смерть отрезвила многих. Когда пролилась кровь, министр обороны маршал Язов дал приказ войскам стоять на месте, а утром начался их вывод. Потом я слышала: «Как мы рады обретенной свободе, теперь что хотим - то и говорим, куда хотим - туда и едем». Я думала: «А мне это надо?» Мы же переняли у Запада не самое лучшее. Взять то же отношение детей к родителям или любовь к книгам…

Нет уже в живых отца Дмитрия Комаря. Прах Алексея Алексеевича поместили в колумбарий на Ваганьковском кладбище, рядом с могилой сына. Любовь Ахтямовна по-прежнему активна и деятельна. Будучи по специальности товароведом, уйдя на пенсию, работает кастеляншей в фитнес-центре. У нее подрастает внучка Даша.

Прощаясь, она говорит:

Мне сказали: отпусти Диму. Я его отпустила. А он все равно присутствует, снится мне. Один сон повторился уже дважды. Дима приводит лошадь, я сажаю на нее Таню, Алешу, лошадь удлиняется, на ней появляются еще детки. Дима мне говорит во сне: «Мама, ты веди ее, я тебя защищу». И начинает отстреливаться из пулемета. Я кричу ему: «Только ты спасись, спасись...» Он успокаивает: «Иди, мама, все будет нормально». Это он меня не отпускает. Я знаю, что Дима - мой ангел-хранитель. Я постоянно чувствую его присутствие за левым плечом.

«Для сына главное было не демократия и Ельцин, а беззащитные люди»

Владимиру Усову было 37. Во время августовского путча он работал экономистом совместного предприятия «Иком».

Баррикады оказались рядом с их офисом, который располагался в гостинице «Белград», и, конечно, сын не мог остаться в стороне, - говорит мама Владимира Софья Петровна Усова. - Время было смутное. Зная Володино обостренное чувство справедливости, коллеги пытались его остановить, твердили: «Не ходи туда, там танки, солдаты». Сын был непреклонен: «Там женщины и дети. Кто их защитит?» Для него главное было не демократия и Ельцин, а беззащитные люди.

Володя был добрым, даже сверхдобрым человеком. Он и на БМП этот полез, чтобы вытащить молодого человека. По всей видимости, сыну показалось, что парень ранен, он хотел отцепить его от тяжелой машины.

Ровно в тот момент, как погиб Владимир, Софья Петровна проснулась.

У меня в голове стоял такой гул, будто в метре от меня идут танки. Хотя слышать бронетехнику я не могла. Мы жили тогда в районе ВДНХ. А накануне мне приснился вещий сон. Мы с мужем стояли у окна, а с моря волны выносили на нас черные кресты. Один из них задел за угол нашего дома. Я сказала тогда мужу: «Надо же, и нас зацепило…»

Владимир в 9 утра обещал позвонить Софье Петровне. Телефон молчал.

Я включила радио, а там как раз рассказывают о событиях минувшей ночи, о трех погибших защитниках Белого дома. Я почему-то сразу поняла, что среди них наш Володя. Тут же позвонила ему на работу, трубку подняла девушка. Говорю: «Где Володя?» Она молчит. Мои худшие опасения подтвердились…

Владимир Усов.

Владимир был единственным сыном у Софьи Петровны и адмирала Александра Арсентьевича Усова. Срочную службу проходил во флоте, в береговых частях в Калининградской области и в Белоруссии. Как отец, военным не стал. По словам Софьи Петровны, опять же через свою скромность и доброту.

Гусеницы, которые раздавили сына, прошлись и по его отцу. Адмирал Усов ушел в отставку, сильно болел, умер в 2010 году.

Софья Петровна сейчас большую часть времени проводит на даче, которую своими руками построили муж с сыном. Ее часто навещают внучки и правнучки. Бывают в ее жизни особенно счастливые дни. Когда снится сын.

Недавно он во сне мне говорит: «Мама, я живой!» Просыпаюсь в слезах от счастья. А на тумбочке портрет в черной рамке… Но я верю, что Володя рядом, душа-то у нас живая.

На все памятные даты и большие церковные праздники Софья Петровна приходит на могилу сына на Ваганьковское кладбище. Про политику она говорить не любит. Жизнь в Советском Союзе не приукрашивает.

Жили тогда тяжело и скудно. Магазины были пустые. Хочется верить, что Дима, Володя и Илья переломили ход событий в августе 1991 года, - говорит Софья Петровна. - Если бы ребята не остановили бронетехнику, жертв могло быть очень много.

Многое из Володиных вещей Софья Петровна отправила в Магадан. В школе, где он учился, создали музей его памяти.

Остались книги сына. Фантастику, которую он так любил, я сейчас перечитываю Володиными глазами.

«Два дня искали Илюшу по всем больницам»

Про архитектора Илью Кричевского его сестра Марина говорит:

Брат на баррикадах в ту ночь оказался, конечно, не случайно. Он вообще был неравнодушным человеком, что называется, оголенный нерв. Это стало понятно, когда мы начали изучать его стихи. Илюше в 1991 году было 28, мне - 26. Я была уже замужем, но мы жили все вместе в 3-комнатной квартире, в пятиэтажке. Брат относительно недавно вернулся из армии. Он проходил срочную службу уже после окончания института, достаточно взрослым человеком. Сначала была танковая учебка в Шали, потом он служил в казачьих лагерях под Новочеркасском. Судя по его немногочисленным рассказам и письмам, на первых порах ему пришлось в армии несладко. Потому что москвич, к тому же еврей. Потом брат уже втянулся, стал на заказ для девушек сослуживцев писать на дни рождения стихи. Завоевал уважение.

Илья Кричевский был увлечен стихами и театральной студией. Прекрасно рисовал. По возращении из армии прочитал «Архипелаг ГУЛАГ» Солженицына и рассказы Шаламова. Когда случился августовский путч, узнав из новостей, что происходит, оделся и ушел из дома.

Илья Кричевский.

Потом выяснилось, что Илью Кричевского позвал на баррикады сослуживец из Жуковского. Они в армии были танкистами, и тут выяснилось, что на столицу «путчисты» двинули бронетехнику.

Армейский товарищ потом затерялся в толпе, а Илюша пошел к танкам, на самую передовую. Он был там без документов. Но когда уже подъехала «скорая», сослуживец назвал Илюшину фамилию. И на следующий день утром по «Эху Москвы» фамилию Кричевский услышала моя однокурсница. Мы все вместе учились в архитектурном институте. Позвонив нам домой, она осторожно спросила: «А Илюша дома?..» Потом мы два дня искали его по всем больницам. Нам не очень любезно отвечали. Погиб он во вторник, и только в четверг мы нашли брата в морге.

Потом были похороны и суд. Против военных было возбуждено уголовное дело. Следствие длилось 4 месяца. Экипаж БМП №536 был оправдан. У них был приказ не допустить захвата оружия, боеприпасов и военной техники. А стреляли они якобы только вверх, для самообороны.

Только недавно мне на глаза попалось Илюшино свидетельство о смерти. Там написано: пулевое ранение. В ходе судебных заседаний было установлено, что был отдан приказ и человек защищался. Но пуля была явно не шальная. Мы потом просмотрели множество кадров хроники той ночи, где отчетливо слышен Илюшин голос. Он кричал: «Что ж вы делаете, вы ж в людей стреляете». Офицер стрелял в того, кто возмущался, на голос… Причем к тому времени уже погибли двое других ребят.

Мамы Илюши, Инессы Наумовны, не стало в 2002 году, через 11 лет после смерти сына.

Врачи говорили, что у нее сердце было все в рубцах, она перенесла несколько микроинфарктов, - рассказывает Марина. - Они были очень близки с братом. Илюша и внешне был на маму похож. Именно ей ночами он читал свои стихи.

Отец Ильи, Марат Ефимович, сохранил комнату сына в прежнем виде. В шкафу висят вещи сына, на полках стоят тетради Ильи.

25 лет прошло, но для нас это до сих пор очень больно. Еще когда мои дочки подрастали и на уроках истории проходили события, связанные в ГКЧП, мне страшно было от осознания того, что Илюша вошел в историю.

- Как воспринимаете те события относительно нашей действительности?

Это очень болезненный вопрос, потому что все, что сейчас происходит, очень неоднозначно, сложно, обидно, грустно, и заслуженно, и незаслуженно… Я сейчас встречаю очень уважаемых мною людей, и на вопрос, какое из событий в своей жизни они могут назвать самым ярким, они говорят: «Три дня в августе». Меня это каждый раз трогает до глубины сердца.

Илья́ Мара́тович Криче́вский (3 февраля , Москва - 21 августа , Москва) - советский архитектор, один из трёх погибших защитников «Белого дома » во время августовского путча 1991 года. Герой Советского Союза (1991)

Биография

Когда демонстранты, пытаясь остановить движение БМП в сторону Смоленской площади, облили бензином (огневой смесью) БМП № 536, и машина загорелась, то покинувший её экипаж стал под градом камней и металлических прутьев перебегать к соседним БМП. Во время посадки в БМП № 521 двое из членов экипажа горевшей машины, прикрывая отход товарищей, делали предупредительные выстрелы в воздух. В этот момент Кричевский ринулся к БМП и получил сквозное смертельное ранение в голову.

См. также

Напишите отзыв о статье "Кричевский, Илья Маратович"

Литература

• Свердлов Ф. Д. В строю отважных: Очерки о евреях - Героях Советского Союза. - М., 1992.

Примечания

Ссылки

Сайт «Герои Страны ».

• // amkworks113.ru.

Отрывок, характеризующий Кричевский, Илья Маратович

– Позвольте, барышня, нельзя так, – говорила горничная, державшая волоса Наташи.
– Ах, Боже мой, ну после! Вот так, Соня.
– Скоро ли вы? – послышался голос графини, – уж десять сейчас.
– Сейчас, сейчас. – А вы готовы, мама?
– Только току приколоть.
– Не делайте без меня, – крикнула Наташа: – вы не сумеете!
– Да уж десять.
На бале решено было быть в половине одиннадцатого, a надо было еще Наташе одеться и заехать к Таврическому саду.
Окончив прическу, Наташа в коротенькой юбке, из под которой виднелись бальные башмачки, и в материнской кофточке, подбежала к Соне, осмотрела ее и потом побежала к матери. Поворачивая ей голову, она приколола току, и, едва успев поцеловать ее седые волосы, опять побежала к девушкам, подшивавшим ей юбку.
Дело стояло за Наташиной юбкой, которая была слишком длинна; ее подшивали две девушки, обкусывая торопливо нитки. Третья, с булавками в губах и зубах, бегала от графини к Соне; четвертая держала на высоко поднятой руке всё дымковое платье.
– Мавруша, скорее, голубушка!
– Дайте наперсток оттуда, барышня.
– Скоро ли, наконец? – сказал граф, входя из за двери. – Вот вам духи. Перонская уж заждалась.
– Готово, барышня, – говорила горничная, двумя пальцами поднимая подшитое дымковое платье и что то обдувая и потряхивая, высказывая этим жестом сознание воздушности и чистоты того, что она держала.
Наташа стала надевать платье.
– Сейчас, сейчас, не ходи, папа, – крикнула она отцу, отворившему дверь, еще из под дымки юбки, закрывавшей всё ее лицо. Соня захлопнула дверь. Через минуту графа впустили. Он был в синем фраке, чулках и башмаках, надушенный и припомаженный.
– Ах, папа, ты как хорош, прелесть! – сказала Наташа, стоя посреди комнаты и расправляя складки дымки.
– Позвольте, барышня, позвольте, – говорила девушка, стоя на коленях, обдергивая платье и с одной стороны рта на другую переворачивая языком булавки.
– Воля твоя! – с отчаянием в голосе вскрикнула Соня, оглядев платье Наташи, – воля твоя, опять длинно!
Наташа отошла подальше, чтоб осмотреться в трюмо. Платье было длинно.
– Ей Богу, сударыня, ничего не длинно, – сказала Мавруша, ползавшая по полу за барышней.
– Ну длинно, так заметаем, в одну минутую заметаем, – сказала решительная Дуняша, из платочка на груди вынимая иголку и опять на полу принимаясь за работу.
В это время застенчиво, тихими шагами, вошла графиня в своей токе и бархатном платье.
– Уу! моя красавица! – закричал граф, – лучше вас всех!… – Он хотел обнять ее, но она краснея отстранилась, чтоб не измяться.
– Мама, больше на бок току, – проговорила Наташа. – Я переколю, и бросилась вперед, а девушки, подшивавшие, не успевшие за ней броситься, оторвали кусочек дымки.
– Боже мой! Что ж это такое? Я ей Богу не виновата…
– Ничего, заметаю, не видно будет, – говорила Дуняша.
– Красавица, краля то моя! – сказала из за двери вошедшая няня. – А Сонюшка то, ну красавицы!…
В четверть одиннадцатого наконец сели в кареты и поехали. Но еще нужно было заехать к Таврическому саду.
Перонская была уже готова. Несмотря на ее старость и некрасивость, у нее происходило точно то же, что у Ростовых, хотя не с такой торопливостью (для нее это было дело привычное), но также было надушено, вымыто, напудрено старое, некрасивое тело, также старательно промыто за ушами, и даже, и так же, как у Ростовых, старая горничная восторженно любовалась нарядом своей госпожи, когда она в желтом платье с шифром вышла в гостиную. Перонская похвалила туалеты Ростовых.
Ростовы похвалили ее вкус и туалет, и, бережа прически и платья, в одиннадцать часов разместились по каретам и поехали.

Наташа с утра этого дня не имела ни минуты свободы, и ни разу не успела подумать о том, что предстоит ей.
В сыром, холодном воздухе, в тесноте и неполной темноте колыхающейся кареты, она в первый раз живо представила себе то, что ожидает ее там, на бале, в освещенных залах – музыка, цветы, танцы, государь, вся блестящая молодежь Петербурга. То, что ее ожидало, было так прекрасно, что она не верила даже тому, что это будет: так это было несообразно с впечатлением холода, тесноты и темноты кареты. Она поняла всё то, что ее ожидает, только тогда, когда, пройдя по красному сукну подъезда, она вошла в сени, сняла шубу и пошла рядом с Соней впереди матери между цветами по освещенной лестнице. Только тогда она вспомнила, как ей надо было себя держать на бале и постаралась принять ту величественную манеру, которую она считала необходимой для девушки на бале. Но к счастью ее она почувствовала, что глаза ее разбегались: она ничего не видела ясно, пульс ее забил сто раз в минуту, и кровь стала стучать у ее сердца. Она не могла принять той манеры, которая бы сделала ее смешною, и шла, замирая от волнения и стараясь всеми силами только скрыть его. И эта то была та самая манера, которая более всего шла к ней. Впереди и сзади их, так же тихо переговариваясь и так же в бальных платьях, входили гости. Зеркала по лестнице отражали дам в белых, голубых, розовых платьях, с бриллиантами и жемчугами на открытых руках и шеях.

Илья Кричевский, Дмитрий Комарь, Владимир Усов — кому и о чём говорят сегодня эти имена? Увы, они почти забыты. Между тем это последние Герои Советского Союза и первые Герои России. Во время августовского путча 1991 года эти парни погибли, защищая нашу свободу.

Это случилось в ночь на 20 августа, когда колонна военной техники прорывалась к Белому дому в Москве, чтобы арестовать сторонников демократа Ельцина. 22-летний Комарь залез на БТР, пытаясь забраться в люк и остановить военных. Изнутри в него выстрелили. Его тело отбросило, нога застряла, он свесился с задней стороны бронетранспортёра. БТР остановился, но парню размозжило голову. Его пытался снять с машины Усов и был убит шальной пулей. Кричевского застрелили, когда солдаты выбирались из другого БТР, подожжённого демонстрантами.

Те, кто видел это братоубийственное безумие, понимали: это грань гражданской войны. Кто-то написал, будто кровью на асфальте: «Началась революция» . 22, 28, 37 лет - столько было трём погибшим парням. Через день их объявили героями. Через год забыли. Ещё через год, в ноябре 1993-го, молодая российская демократия сделала то, от чего смогла остановить ГКЧП: из Белого дома, обстрелянного из танков демократической властью, трупы власть вывозила грузовиками. Так ради чего погибли три молодых парня в 1991-м?

Отец погибшего Ильи Кричевского каждый год в ночь с 20 на 21 августа спускается в тоннель на Новом Арбате, где погиб его сын. Но с каждым годом всё меньше людей приходят к мемориалу памяти, который до середины девяностых годов был для Москвы культовым.

А теперь романтики и энтузиасты 1991 года повзрослели и стали циниками - как те, кто их вёл на баррикады.

- Власть забывает, благодаря кому она власть, - вздыхает Марат Кричевский. - Мне один чиновник из московского правительства объяснял, почему он не может участвовать в шествии и панихиде 19-21 августа: «Отношение народа к этой не то революции, не то путчу неоднозначное». Ещё он сказал, что должен «быть с народом, а народ считает, что жертвы были напрасны». Что мне, отцу, ответить? Никакие жертвы не могут оправдать никакие идеалы. И как ни трудно это говорить, но жертвы были не напрасны .

Мать Дмитрия Комаря Любовь настроена так же. Она считает, что от них, безутешных в горе родителей, просто откупились. Им дали бесплатные квартиры и добавили к пенсии по 250 рублей в месяц. Что по тем далёким временам было равно солидной зарплате. Сегодня эта надбавка близка к тем же 250 рублям. Но главное - память об августе 1991 года и романтике той эпохи, когда все ждали свободы, потускнела, а общество пронизано цинизмом и разочарованием.

Кто-то оправдывает ГКЧП и сторонников путча, кто-то с пеной у рта доказывает, что проводить параллель между ГКЧП-91 и расстрелом Белого дома в октябре 1993 года - «это реваншизм коммунистической тирании» . Кто-то помягче и оправдывает Ельцина тем, что он «не имел возможности не расстреливать парламент в 93-м» . Кто-то, из тех, что помудрее, говорит о логике революции, всегда эволюционирующей в диктатуру или хунту. И лишь на её обломках может вырасти или не вырасти что-то цивилизованное. Но тем, кто здесь и сейчас, важнее простые вещи: ни организаторы ГКЧП, ни мятежники из команды Руцкого - Хасбулатова, ни тем более демократы из окружения Ельцина - никто из них не только не погиб в 1991 или 1993 году. Все они сделали карьеры или открыли бизнес, но по-прежнему «страдают за Россию» в чиновничьих креслах, банках или фондах имени себя любимых. И все постоянно мелькают в телевизоре. Седые такие, типа мудрые, все критикуют былых врагов, с которыми потом сидят в кабинетах по соседству или вместе - в закрытых ресторанах. Розовощёкие и упитанные.

Те же, кто поверил их призывам и повёлся на революционные лозунги (вспомните: Гайдар, Руцкой, Немцов, Хасбулатов, Чубайс - всех не перечесть! - звали людей под стены Белого дома, понимая, что им грозит), лежат в земле. Всё, что осталось после них, - детские фотографии у матерей и политические карьеры розовощёких и упитанных. Людей, которым ни за что не доказать, что гибель других обеспечивала им статусы, деньги и власть. Однако понимание того, что романтические идеалы свободы и демократии 1991 года расстреляны в 1993-м, к 2000 году, если не раньше, оформилось в мучительное прозрение - диктатуру коммунистов и обещанную «революционерами» демократию заменила диктатура толстосумов.

Отсюда - настороженное отношение к 19 августа 1991 года и первым трём Героям России. Наверняка пройдут годы, и наступит эпоха следующих переоценок поступка трёх парней, отдавших жизнь за идеалы свободы. Для этого нам самим надо учиться свободе - от страха или равнодушия перед коррумпированной властью, от культа денег, от демагогов, опять зовущих на баррикады. Минимальные сдвиги, но дают шанс выстрадать и выцарапать право на свободу.

Может, кто-то помнит, но в 1993-м всего два человека - молодой артист Евгений Миронов и журналист Александр Любимов - заклинали: «Люди, оставайтесь дома! Не надо выходить ни на чью защиту!» Их не послушали, а сегодня так думают многие. Не все, но - большинство. Сдвиг в головах настолько очевиден, что под антиреволюционные настроения общества подстраиваются новые борцы «за свободу». Они тоже не хотят крови, они говорят исключительно о «мирных выступлениях на Болотной» . И они опять честны - как Ельцин в 1991-м, когда объявил бескомпромиссную войну «против привилегий и коррупции» . Они тоже «бессребреники» - как дочь Ельцина Татьяна, «семьёй» приватизировавшая Кремль и Россию и проедающая те «крохи» в Лондоне. Или как революционер-банкир-двоежёнец, пылко отстаивающий идеалы демократии. Или либерал-телеведущая, владелица ресторанов, совладелица мобильной сети и прочих высокодоходных технологий. Все они опять готовят народные выступления - такие «спонтанные», что даже сайты под них открыты за три месяца до самих акций. Всё по разделам, аккуратно, с фото, ссылками и тегами. Вот только с новыми героями туго. То они Саакашвили, объявленного в Грузии в розыск, поддержат. То в Киеве на горящем Майдане объявятся, а потом оправдываются: я не такая, я жду трамвая. То символом свободы объявят хулиганку Божену Рынску, находящуюся под следствием и домашним арестом, но стойко переносящую революционные лишения в бутиках Парижа и ресторанах Львова.

Ничего не меняется. Поводыри революции всё ведут и ведут людей на чужие баррикады за чужие интересы. А народ (в интерпретации божен рынских - «быдло», в трактовке поутихшей Собчак - «балласт») не ведётся. Нас всё больше интересует не то, что будет на баррикадах, а что будет после них. Какие планы у революционеров по переустройству страны? Кто её будет переустраивать? Зашкаливающую коррупцию на своей шкуре, в отличие бизнес-революционеров, несём. И хотим её снизить, а не допустить к кормушке очередных «борцов» с ней - голодных и амбициозных.

Вот и всё. Просто мы уже не романтики, какими были. И какими были и останутся Дмитрий Комарь, Илья Кричевский и Владимир Усов.

К ричевский Илья Маратович - архитектор проектно-строительного кооператива "Коммунар" (Москва).

Родился 3 февраля 1963 года в Москве в семье служащего. Еврей. В 1980 году окончил московскую среднюю школу № 744 и в 1986 году - Московский архитектурный институт. Работал архитектором в Государственном проектном институте № 6. В 1986-88 годах служил в рядах Советской Армии, младший сержант. Затем работал архитектором в Проектно-строительном кооперативе "Коммунар".

19-21 августа 1991 года в период деятельности в Москве Государственного комитета по чрезвычайному положению в СССР (ГКЧП) И.М. Кричевский находился среди граждан, протестовавших против ввода войск в Москву, и требовавших демократических преобразований в стране. Он погиб в ночь с 20 на 21 августа 1991 года в районе подземного туннеля близ Смоленской площади, где на пересечении улиц Чайковского и Нового Арбата были блокированы восемь боевых машин пехоты (БМП) Таманской мотострелковой дивизии.

Когда граждане, пытаясь остановить движение колонны БМП в сторону Смоленской площади, облили бензином (огневой смесью) БМП № 536, и машина загорелась, то покинувший её экипаж стал под градом камней и металлических прутьев переходить к соседним БМП. Во время посадки в БМП № 521 двое из членов экипажа горевшей машины, прикрывая отход товарищей, делали предупредительные выстрелы в воздух. В этот момент Кричевский И.М., бросив в солдат камень, сделал шаг в сторону БМП и получил сквозное смертельное ранение в голову…

У казом Президента СССР от 24 августа 1991 года "за мужество и гражданскую доблесть проявленные при защите демократии и конституционного строя СССР" Кричевскому Илье Маратовичу посмертно присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали "Золотая Звезда" (№ 11659).

Похоронен в Москве на Ваганьковском кладбище, где на его могиле установлен памятник (участок 25). Памятный знак в честь Кричевского И.М. установлен над подземным туннелем на пересечении Садового кольца с улицей Новый Арбат в Москве.

Награждён орденом Ленина, медалью "Защитнику свободной России" № 2.

Сочинения:
Красные бесы: Лирика и поэмы . - Киев: Обериг, 1992.;
Спасибо, друг, что говоришь со мной. М.: Московский рабочий, 1998.

"… Всем троим погибшим, Указом Горбачёва присвоят звание Героев уже, собственно, и не существующего к тому времени Советского Союза. Последние герои великой страны...

С государственными почестями их захоронят на Ваганьковском кладбище, а газеты упорно будут избегать таких деталей, что погибшие напали на солдат первыми, что техника шла не к Белому дому, а от него. Зато против экипажа БМП № 536 возбудят уголовное дело. К чести суда и судьи В. Фокиной, несмотря на давление, желание придать делу политическую окраску, солдат признают невиновными: экипаж подвергся нападению, оружие применено законно, в целях самозащиты.

Так была сотворена ещё одна насмешка над страной, над её высшим знаком отличия - званием Героев Советского Союза".

Вечная им память".

Кстати, при этом серьезно пострадали военнослужащие. Но об этом СМИ практически молчало, кому жалко каких-то вояк.

Несколько по иному говорит В.А. Крючков: "…В тоннеле под Калининским проспектом несколько БТР были заблокированы троллейбусами, грузовыми машинами, причем с обеих сторон. Не было возможности ни повернуть назад, ни продолжить движение вперед. На машины посыпался град камней, тяжелых предметов, полетели бутылки с зажигательной смесью. Машины загорелись, на них полезли возбужденные, а некоторые явно нетрезвые молодчики. Попытки экипажей образумить людей не увенчались успехом. В результате провокации трое из числа нападавших погибли".

А, в самом деле, была ли провокация? А почему бы и нет. Мы ведь уже говорили, что кровь была нужна. А до широкой общественности так и не довели, даже то, кто давал приказ блокировать бронетехнику. А уж как действовали и подавно точно неизвестно. Кстати, по словам генерала А.И. Лебедя, 19-летний мальчишка-сержант предотвратил взрыв машины с боекомплектом, в результате которого могло погибнуть не три, а 1333 человека, заплатившие своей жизнью за недомыслие, глупость и не спровоцированную агрессивность".

Но уголовное дело было только по возможному факту убийства троих молодых людей. "Московская городская прокуратура, проводившая следствие по этому факту, прекратила уголовное дело, посчитав, что нет состава преступления ни со стороны нападавших, ни со стороны военнослужащих, которые подверглись нападению".

Тот же Лебедь счел нужным отметить: "Спасибо, что нашлись тогда здравомыслящие люди, которые остановили произвол в отношении ни в чем не виновных солдат. И следует отдать дань мужества женщины-следователя, которая вела потом это дело. Не знаю, как ее зовут, но она сумела возвыситься над буйствующей конъюнктурой и, объективно, беспристрастно разобраться в случившемся, оправдать солдат, ставших жертвами трагических обстоятельств". Правда, Крючков назвал это заминанием дела.

Но это потом. А первоначально истерическая панихида по безвинным жертвам, торжественно-кощунственное награждение их всех почетными званиями Героя Советского Союза. А за что? Ведь потом оказалось, что никто не виноват. Если нет преступления, то разве может быть герой, его пресекающий? Оказывается, может, если захочет кто-то властно направляющий ход событий.

Александр Иванович Лебедь написал: "Погибших людей по-человечески жаль. Безвременно ушли из жизни полные сил и здоровья молодые люди. Царство им небесное и земля пухом. Но то, что они стали последними в истории существования страны Героями Советского Союза, восприняв это звание посмертно из рук людей, которые готовились этот Союз ликвидировать, звучит с каждым днем и месяцем все более пронзительно-кощунственно".

Дмитрий Комарь

Несмотря на юный возраст, к августу 1991 года Дмитрию Алексеевичу Комарю уже было не привыкать к военным действиям. С 18 лет он служил в Афганистане, был два раза контужен и на родину возвращался уже с тремя медалями. И это при том, что у Дмитрия еще в детстве обнаружились проблемы с сердцем — у молодого человека был утолщен пучок Гиса. С таким диагнозом его могли вовсе не взять в ВДВ, но Дмитрий усердно тренировался и никогда не акцентировал внимание на недуге.

«В Афганистане они сопровождали колонны с бензовозами. Были практически живыми мишенями. Душманы их расстреливали из засады в упор. <…> Из 120 человек их роты в живых осталось не больше 20», — рассказывала в интервью «Московскому Комсомольцу» мать погибшего, Любовь Комарь.

Также, по словам матери Дмитрия, ее сын всегда спешил на помощь тем, кто в ней нуждался. К примеру, однажды он защитил случайную прохожую от насильников, а незадолго до августовских трагических событий спас людей, попавших под оползень в Краснодарском крае.

Концерт памяти защитников Белого дома, 1991 год

В планы Дмитрия не входило участие в митингах, однако его мнение изменилось после того, как Александр Владимирович Руцкой обратился к «афганцам» с просьбой встать на защиту Белого дома. Это решение стало роковым: в ночь на 21 августа Дмитрий Комарь был раздавлен боевой машиной пехоты. По некоторым данным, погибший находился в алкогольном опьянении.

Илья Кричевский

Илья Маратович Кричевский тоже отслужил в армии, однако эта сфера его не слишком привлекала. Мужчина больше любил искусство: он учился на архитектора и затем с удовольствием работал по профессии, писал стихотворения, замечательно рисовал и посещал театральную студию.

Способность к стихотворчеству помогла Илье даже в армии: по просьбе сослуживцев он сочинял рифмованные поздравления для их невест, благодаря чему и завоевал расположение солдат.

Также Кричевскому, еврею по национальности, была интересна религия. В 1991 году он погрузился в изучение Торы, однако дальнейшим занятиям не суждено было состояться.

«Брат на баррикадах в ту ночь оказался, конечно, не случайно. Он вообще был неравнодушным человеком, что называется, оголенный нерв», — вспоминала Марина, сестра Ильи. Женщина отмечала, что на защиту демократии Кричевского позвал его сослуживец. Знакомый, однако, вскоре растворился в толпе, а Илья спустя некоторое время был смертельно ранен в голову.

Владимир Усов

37-летний Владимир Александрович Усов, уроженец латвийского города Вентспилса, занимался экономикой — он был сотрудником предприятия «Иком». О его биографии сохранилось не слишком много сведений. Известно, что срочную службу Владимир проходил в Калининградской области и Белоруссии, однако посвящать всю оставшуюся жизнь службе не стал — в отличие, кстати, от собственного отца. По замечанию матери Владимира, для армии ее сын был чересчур добрым и скромным.

Родители погибших

В ночь на 21 августа Владимира Усова раздавили гусеницы боевой машины пехоты. По одной из версий, он пытался вывести кого-то из-под БМП, однако в результате погиб сам.

«Хочется верить, что Дима, Володя и Илья переломили ход событий в августе 1991 года. Если бы ребята не остановили бронетехнику, жертв могло быть очень много», — считает Софья Усова, мать Владимира.